Ситуация оказалась, мягко говоря, хреновой.
Во-первых, их явно кто-то сдал, во-вторых, противников было много, в-третьих, эти сволочи подстрелили одного из её воронов! Не то чтобы он не был и без того мертв, но явно полезней в воздухе, а не разделанный на несколько неравных частей и прибитый к земле от греха подальше. Второй её верный немертвый спутник сейчас летел с матерным посланием в сознании за помощью, с четким наказом орать так, чтобы у начальства волосы на ногах дыбом встали. Таким образом, в-четвертых, она, вооруженная только дохлой мухой и пятком раздавленных в запале бега муравьев, оказалась лишена всех своих преимуществ.
Кроме одного.
Глен стальной хваткой держал Эллириан за запястье и вел за собой – только и успевай переставлять ноги да надеяться не запнуться обо что-нибудь. Оба близнеца Дайрэ, каждый своим методом, отчетливо чувствовали недругов и понимали незавидность их положения. Принимать бой? Они умеют драться, но они не войны. И предпочтут «трусливо» переждать, нежели рисковать друг другом. Противников много и они определенно знают, что цель их не простые люди, да и не люди то в полном смысле этого слова. Квартероны будут пошустрей и поживучей.
Неожиданно, брат распахнул перед ними дверь и толкнул ее вперед, а следом ввалился и сам. Стало тесно. Лира давно потеряла чувство направления и не понимала, где они находятся, к тому же, уставший организм требовал свое. В данном случае, воздуха. Пыльного такого, знаете, затхлого воздуха помещения, в котором тысячу лет никто не был и еще столько же не планировал. Она осторожно дышала, как учили на одной из тренировок черт знает сколько лет назад, и голос инструктора по-прежнему стоял в голове в эти моменты. Голоса… их она всегда хорошо запоминала. Пригодилось.
Переведя дыхание, младшая Дайрэ снова прислушалась к своему чувству живых и мертвых. Это принесло ей хорошую и плохую новости. Хорошая заключалась в том, что близко никого не было и, похоже, брат сумел найти им более или менее хорошее убежище. Плохая заключалась в том, что интересных трупов поблизости не имелось, и Лира оставалась безоружной по большей части. В любом случае, они были во временной и относительной безопасности, и можно было немного расслабиться.
Положить щеку брату на грудь, например, потому что в коморке этой – в кладовку он из затащил, что ли? – было предусмотрено место для пары швабр и ведра, но никак не для двух взрослых. А Глен не мал ни ростом, ни размахом плеч, его мускулистое тело мало ей места оставляет, приходится только подстраиваться. Но как будто в первых раз.
Первый раз?
Хах, забавно.
Эллириан тихо фыркает и привстает на носочки, чтобы шепнуть брату на ухо.
- Тебе это ничего не напоминает?
Не время, не место, но его присутствие одинаково будоражит её что в тридцать, что в двадцать пять, что в далекие семнадцать.
- Здесь тоже темно, - улыбается она, констатируя очевидный факт, коморка ведь тесная и ночь на дворе. Темнота, не чернильно-черная, а какая-то густо-бардовая, неизменный спутник Лиры вот уже больше десятилетия, но вот Глен – он видит. И когда-то то, что он не видел, стало одним из самых знаковых событий в их жизни. Потому что именно с тех пор стоит говорить об их жизни, а не её или его. Пускай Дайрэ и близнецы, с рождения связанные, какое-то время они пытались не быть единым целым.
Прижимаясь щекой к его груди, Лира отлично слышала, как бьется сердце брата. Это успокаивало. Вокруг опасность, но пока все хорошо, он с ней. Такие моменты всегда заставляют ее вспомнить давний страх, еще со времен, когда они были не магами, а лишь учениками. Эллириан до ужаса боялась, что магия, которая за право владеть собой всегда отнимает что-то важное и дорогое, заберет у нее Глена. В каком-то роде, это так и было.
Магия забрала у нее свет.
К такому нельзя было быть готовым, как бы не старалась воспитатели и как бы учителя не твердили, что ничего-то особенного тут нет. Старались не пугать зазря, заранее, хотя они и так знали свою судьбу. Никто не знает, что именно сила затребует как плату. Может, уйдут запахи и вкус, это даже не сразу замечают, а может посвященный повалится на пол прямо в зале, ибо ноги его потеряли чувствительность. Магия забрала у ее брата голос. Лира еще помнит его, дергается и оборачивается, услышав в толпе знакомые баритоны, хотя это невозможно, сделка не имеет обратной силы. Но с каждым новым годом все чаще появляется вопрос - а таким ли он был? Память зыбкая и ненадежная вещь.
То, что магия отнимает, она же дает. Но голос Глена в ее голове такой, каким она помнит, а правильно ли помнит… Ну, хотя бы воспоминания о его лице пока еще сильны, их она бережет особенно. Может, Эллириан и может касаться пальцами его лица, глядеть через мертвецов, но в собственных воспоминаниях, ее родными глазами, ему навечно останется шестнадцать.
Хотя, конечно, давно уже не шестнадцать. В шестнадцать он на ощупь был совсем другим.
Ворон все еще летел, враги все еще искали, и у них пока есть время просто прятаться в темноте.
- Я тогда тебя сразу узнала, с первого прикосновения, - рука ее скользит по его груди, вырисовывает причудливые узоры.
У молодежи свои развлечения, особенно когда они из магического интерната, отрезаны от всего прочего мира невидимой стеной, разницей в их положениях. В школе был свой собственный порядок, свои собственные праздники и традиции. Особенно для тех, кто уже вырос, но еще не покинул эти стены.
То свидание вслепую – чистая случайность, а не ее коварный план – было моментом, когда Глен впервые прикоснулся к ней как к девушке, темнота спрятала от него сестру.
[NIC]Elirian Daighre[/NIC][AVA]http://funkyimg.com/i/2kxY6.gif[/AVA][SGN]av by gunslinger[/SGN]