Змея

В бытность змеёй есть свои плюсы, утешала себя Дамон, например, ты худая. А когда не худая, то спишь. Ей, правда, давно не доводилось нормально, от души толстеть, и только симпатичная чешуя не позволяла называться тощей, да то не имеющие значения детали. То ли дело другое. То ли дело незаметность. Змейка это вам не тяжёловесные медведи или волки, и даже не юркие, но все ещё заметные глазу лисы, и не прочие. Да длинная, да, не мелкая, но змея длинная и гибкая, взберётся повыше, найдёт щель, сольётся с фоном.

Человеческая форма в плане скрытности ощутимо проигрывала. Взять хотя бы последние события и её побег. Вылези она из одежды раньше, все было бы не так скверно. Но нудистов и не на всех пляжах любят.

А Нечто, брошенное ведьмой прямо в спину, достигло цели, увернуться оборотница не успела, едва повернулась, чтобы гадость не задела позвоночник, и только опалила темной мерзостью ребра. Она не разбирались в магии и понятия не имела, что это было, но болело до звёзд перед глазами, до тошноты, которая не случилась только из-за смены облика. Блевать змеям не к лицу. Или морде, как вернее.

И хотя Дамониаль провела во второй ипостаси не только намного больше времени, чем ожидала, но и намного больше, чем было разумно с любой точки зрения, рана заживала медленно, нехотя. Неизвестная скверна упрямо боролась с живучим нечеловеческим организмом, заявляла свои права и поначалу проигрывала, но время шло, бега не прекращались, и силы начали уходить. Усталость и недостаток еды делали своё дело, а ранение заставляло зверей вокруг нацеливаться на раненного, лёгкую добычу, что никак не облегчало будни. Но Дамон совсем не хотела подыхать как животное, пусть бы порой память о наличие у себя рук и ног пыталась ускользнуть. Она пытала счастье среди людей, надеясь что те из страха сразу не прибьют, пусть бы не попадать под колеса машин и прочую гадость оказалось тяжело. В конечном итоге, древесная змея незамеченной обосновалась в багаже, и поезд увез её подальше.

Регнард, застигнутая врасплох посетившей её паранойей, жалела, что с самолётом так легко не выйдет, в другой стране она чувствовала бы себя лучше. Страх не позволял ей вернуться в человеческую форму даже в дороге и ночью, когда вероятность быть застигнутой в весьма пикантном виде был не велика. Предпринять, на самом деле, можно было множество вещей, но она  лишь лежала в своём убежище, стараясь не думать и не вспоминать лишнего. Переваривала случайную добычу, которой было мало. А когда путь закончился, исчезла вместе с багажом. Обосновалась в новых дворах и парках.

Стоило признать, ее состояние оставляло желать лучшего. Но Дамон оптимистично полагала, что времени прошло достаточно, и что место изменилось, может не выследят, не найдут? Так задумалась о том, не встать ли ей снова на две ноги, хотя бы ради еды и врача (а ещё одежды, тёплой ванны и мягкой кровати), что проморгала своё столкновение с человеком. Она подобралась во всех смыслах, готовясь как минимум к звуковой атаке визгом, и рану от этого кольнуло до самого нутра. Вид у неё, должно быть, был жалким, ибо криков не послышалось. И вообще, дева вознамерилась её спасти. Стоит признаться, гордость Регнард от такого не страдала. Она всеми чешуйками была за спасение. Оно предполагало еду. И, может даже ветеринара, хотя едва ли кто-то без магии поможет ей.

Дамониаль расслабилась и попыталась получать удовольствие, то есть, сдерживать инстинкты, которые порой желали затмить разум. Оказавшись в чужих руках, от которых не веяло желанием свернуть её тощую шейку, девушка вдруг поняла, что устала так чтоб совсем устать, и позволяла делать с собой все, что новой "хозяйке" заблагорассудится. Примерно так у нее появился новый дом, весьма ограниченная в размерах жилплощадь, зато без ипотеки. И с мышкой. Несколько она успела ощутить, в квартире обитались и прочие твари, но, конечно, не такие умные. И не такие симпатичные, что уж там.

Еще через две ночи оборотница переварила все, что могла переварить (кажется, включая свой желудок и позвоночник), но к тому же решила, что квартира это тихая, ночных гостей не наблюдается, а хозяйка все же имеет тенденцию спать, и вроде бы довольно крепко. В общем, она решила обернуться, точнее разобернуться, в общем, встать на ноженьки. Проблема, конечно же, заключалась в том, что террариум предполагал крышку. И не только предполагал, но и имел самым возмутительным образом. С помощью такой-то матери она попыталась открыть крышку, но нихрена не вышло. Дамон попыталась придумать, как объяснить разбитую обитель по утру, но вспомнила, что с мордочкой и раздвоенным языком много не объяснишь, и решилась. Обитель лопнула тихо, словно охренев от обстоятельств, заставивших её разломаться.
[AVA]https://b.radikal.ru/b05/1803/8f/4de6526e9590.png[/AVA]
Стекло под ней характерно хрустнуло, и Регнард поспешила поднять жопу со стола. Что голая попа, что голые пятки, все это не любило острых поверхностей, и только инстинкт самосохранения позволил ей доскакать до выхода их комнаты и приобнять дверной косяк, словно они лучшие друзья. Тело казалось чужим, странным, неловким, огромным и уязвимым. Кошмар, одним словом. И этот кошмар двинулся на кухню, ориентируясь на запах. Первым делом оборотница захотела убедиться, что её лицо все еще её и вообще лицо.
[NIC]Damorialle Regnard[/NIC]
Из ближайшей гладкой поверхности, которой как на зло оказалось микроволновка, на неё смотрела какая-то фигня. Да, выглядела Дамон не очень. На и так не пропорциональном лице, с которого местами ещё не слезла чешуя, хотя должна бы, по сути остались только по совиному здоровенные глаза. Над ней часто в детстве смеялись, что не тот, ой не тот облик природа выдала, но сейчас это было особенно актуально. Зрачки сохраняли вытянутую форму, и мир виделся странным. Уже не змеиные, но ещё не человеческим. Или она просто забыла как видят люди?

Тело оказалось слабым, а конечности решительно лишними. Левый бок болел самым паскуднейшим образом, стреляя куда то в спину, и она рассматривала себя, пока не рисковала шевелиться. Только высунула язык, попробовать воздух, а потом попыталась с себя не ржать, ибо если ржать, в теле кололо почти до слез. Отпустило, и следующая цель была очевидна.

Жрать хотелось неописуемо. Мышка, это, конечно, расчудесно, но мало. Регнард прибывала в состоянии, когда и дракон пред носом не угроза, а большая пельмешка. Что уж говорить о судьбе вожделенного холодильника? И только сожрав сырое яйцо целиком, со скорлупой, она вспомнила, что это тело для того не приспособлено. Впрочем, привкус крови во рту, скорлупа все же поцарапала рот, не помешал змеиной деве объединиться с соком, остатками холодного мяса, сметаной, пучком подсохшей зелени и далее, далее. Регнард старалась хватать всего по чуть-чуть, хотя иногда её заносило.

А не шипеть от гастрономического восторга и вовсе было нереально.

Когда первое помутнение схлынуло, она вспомнила о сахаре. Энергия была нужна, прямо сейчас и хоть в каком-то виде, так что сладкое виделось отличным вариантом. Хотя все существо её кричало и требовало мяса, побольше, можно сырое, можно не жевать, а может даже и не свежевать. Тяжело сглотнув, Дамон осторожно выпрямилась, чтобы найти сахарницу.

Стоит признать, увидев еду оборотница забыла обо всем на свете. Так что, не удивительно, что упустила недруга во тьме. Заметила только в самый последний момент, и даже не человека, а летящий в неё предмет. Неловко дёрнулась, пропуская его по касательной, но от этого простого движения спину обдало жаром и ноги, все ещё лишние и не твёрдые, подкосились. Дамониаль плюхнулась на пол, с шипением втягивая воздух через сжатые зубы, и в довесок приложилась головой о бортик стола.

Жизнь определено её не любила, и вряд ли хозяйка дома полюбит голую девицу на своей кухне, но думать об этом было сложно.