Благородные цели, как правило, оказываются труднодостижимы. Причин этому, конечно же, множество. Отсутствие очевидной выгоды, например. Трудно найти спонсоров для кота в мешке. Мея всегда знала суть людей, знала, кто и с какими целями может заинтересоваться её исследованиями, какая военная выгода может быть из них извлечена, знала историю и потому молчала и молчит по сей день. Когда-нибудь потом, когда и результаты будут однозначными и очевидными, и путь распределения найдется в чьих-нибудь надежный и в меру жадных руках, но не сейчас. И проблема с финансированием стояла. Не особо остро, многие из родни готовы кинуть Экарлейт в лицо пачку денег только чтобы она испарилась с горизонта на пару лет, но все же. Куда актуальнее была проблема с образцами.

Сверхъестественные существа, сволочи такие и гады бессердечные, не горели желанием расставаться со своими запчастями во имя науки и всеобщего процветания. Фу такими быть. Даже невинная просьба в адрес вампира напускать слюней в баночку может быть воспринята в штыки. К охотникам с таким тоже не подступиться, хотя в целом они ребятки славные, когда не пытаются устроить тебе аутодафе, и за приемлемую цену могут отпилить и притащить много прекрасного и ценного. Но в жизни наступают моменты, когда приходится и самому браться за грязную работу.

Откровенного говоря, с «самому» Бартоломея несколько драматизировала – у нее была Морриган, без которой все это стало бы в разы сложнее и самоубийственнее. Много ли навоюет целитель? А вот собрать «лут» со спящих «мобов», как сказал бы её сын, это пожалуйста, это можно, квест выполнен. Логика их была проста: если местным вершителям правосудия (три раза «ха!») можно охотиться на нарушителей спокойствия, то кто запретит делать это двум очаровательным дамам, чье присутствие на темных улицах само по себе манок для сомнительного контингента? Они просто решили немножечко прибраться, вполне невинное девичье стремление. Подумаешь, что прибраться на улицах? Давайте назовем это субботником.

Сегодня их целью стал вампир. Нет, точнее будет сказать, Вампирёныш. Парень был молод на вид, и, скорее всего, цифра в документах ему тоже не жала, как севшая футболка. А решили это они потому, что палился он нещадно, и помимо странного поведения мог похвастаться асоциальным магическим поведением и светобоязнью. Пронаблюдав за целью пару вечеров, они знали, где он ошивается и, главное, где он живёт. Феномен обращения человека в супермена на жидкой диете вообще всегда не давал Бартоломее покоя, но она понимала, что это не её профиль, и нечего лезть в чужие вотчины, тогда не преуспеешь ни в чужом, ни в своём. А вот чудесные эффекты крови и слюней вампиров – это да, это по её части. Даже если это чьи-то части…

К сожалению, в этот день вампира – и их, соответственно, ждал неудачный день. Клыкастый то ли был не в духе, то ли его прокатила какая-то девица, но отчалил он рано, не соблазнившись ведьмами, и достаточно в состоянии «ушел в себя, вернусь не скоро». Оставалось только швырнуть ему в спину заряд умиротворения, чтоб подушка – лучший друг и женщина. И поехать следом. И, о чудо, их кролик действительно спал, благо, две ведьмы могли сообразить, как это проверить.

Дом был в глуши, видимо, упырек не жаждал встречаться с людьми. Любопытные соседи способны доставить массу проблем, тут нельзя не согласиться. Хотя, в нынешнее время… подумаешь, днем не выходит, богемная жизнь, ночные клубы, кому вообще нужно солнце. Или он вообще геймер-задрот со сбитым режимом.

Стар, потрепан временем дом, но все же жилой. Замок вот имелся.  Заклинанием алохомора они не владели, но набор отмычек и уроки Глена, в целом, отлично его заменяли. И две тени скользнули внутрь.

Забираясь в дом к вампиру - какое счастье, что ему требуется приглашение, а вот тебе совсем нет - в последнюю очередь ожидаешь, что из тьмы лестничного прохода на тебя спикирует, как коршун на добычу, здоровенный волчара. Где-то на краю сознания Бартоломея подивилась этому, но большая его часть все же была занята безотчетным, инстинктивным ужасом и вполне человеческим желанием убраться куда подальше, которые сочетались на диво не гармонично, потому что с места она сдвинуться все же не успела. 

Морриган успела отскочить, но и стояла дальше, а Экарлейт едва дёрнулась, как хищный зверь уже уложил её на пол. Затылок здорово встретился с полом, рассыпав по нему все здравые мысли, среди которых водились и полезные заклинания. Голова зачесалась, регенерируя, и разум вернулся. Под когтистыми лапами и с клыками близ лица, она чувствовала себя на тридцать лет моложе, когда только способность позволила ей сохранить себе жизнь и руку. И, хотя Мэя за то отомстила, вдумчиво и серьёзно, как настоящая Аззурро по крови, до конца это не забылось. Только вот ощущала ведьма больше злости, чем страха. И ударила бы, но шершавый язык прошёлся по лицу. В удивление и оторопи, женщина замерла, разглядывая комок тьмы поверх себя. Глаза в темноте сияли двумя фонарями. От мехового тела сверху стало жарко.

Она только высунула на свободу руку, чтобы показать Морриган условный знак, мол, все в порядке, займись вторым, а то этот шум заметит даже мертвый, не говоря уже о спящем с чутким слухом, как на пол рядом упала виниловая пластинка. И еще одна. И еще.

Когда шкаф упал, Бартоломея зажмурилась и тихо выматерилась на чистом итальянском, не замутнённом другими языками или акцентом, в выражениях, которые более предстали бы пропитому портовому грузчику в разгар драки за последний глоток рома, честь корабля, дамы и мешка звонких монет одновременно, что само по себе отлично отражало степень разрозненности ее чувств и без абсцентной лексики как таковой. Обычно она предпочитала более подходящие ученой деве - ну ладно, не особо то деве - изысканные медицинские завороты с использованием латинского или же искренние и ёмкие французские ругательства. Даже бытовой английский. Но родной итальянский? Только по праздникам.

Сказать, что клыки у шеи не радовали Бартоломею, значит этично промолчать. Однако, здравая часть сознания подсказывала, что пушистик мог бы и отпрыгнуть, реакция, тьфу-тьфу, должна быть хорошая, но нет же. Так что, она решила поступить согласно незыблемым парижским постулатам. Не ссорься с тем, кто не ссорится с тобой, еще успеется.

- Эй, ты в порядке? Я могу тебя вылечить, я целитель, - хриплым шепотом, хотя казалось бы, после грохота в доме хоть ори, один черт вампир услышал, поинтересовалась Экарлейт. За одно и обозначила свою принадлежность к неприкосновенной группе – умные врачей не трогают.

Из другой части дома, где должны были находиться колдунья и маг, раздался подозрительный грохот, а потом еще, и стук тела, и, в общем, Мея заёрзала под волком, пытаясь выбраться и посмотреть, кто кого.

- Мы пропускаем самое интересное, - как бы намекнула она, изнывая от жары под шубой. Вообще, она всецело ставила на то, что последний бум принадлежал телу вампира, состыковавшегося с полом в глубоком узбагоении. Морриган была старше его, и в любой непонятной ситуации выписывала покушающимся на ее жизнь и здоровье порцию валерьянки смешанной с глицином в особо ударной дозе.

- Мы тут как бы в гости зашли. Без приглашения. А ты? – сдала она карты. Вообще, рисковала, конечно, но и фразу трактуй как хочешь. Формально, они его не грабить пришли, и не пытать, какие тут претензии. Да и грабить, признаться, было нечего. А вот слюней в банку и пинту крови это да. С оборотня б тоже взяла, да кто ей даст.

И тут Бартоломее стало интересно, почему Пак не спешит вернуться.